Лев Толстой в культе Девы
(“Царство божие внутри вас”, “Исповедь”, “В чём моя вера”).

• Возражают, что хотя заповедь о непротивлении злу насилием и обязательна для христианина, когда зло направлено лично против него, она перестаёт быть обязательной, когда зло направлено против ближних, и что тогда христианин не только не обязан исполнять заповеди, но обязан для защиты ближних противно заповеди употреблять насилие против насилующих. Такое толкование есть не только ограничение заповеди, но прямое отрицание и уничтожение её.
  Пётр защищал не себя, но своего любимого и божественного учителя. И Христос прямо запретил ему это.
  
  
• Оправдываются: «Учение Христа негодно, потому что, если бы оно было исполнено, не могла бы продолжаться наша жизнь; другими словами: если бы мы начали жить хорошо, как нас учил Христос, мы не могли бы продолжать жить дурно, как мы живём и привыкли жить». Говорят, что следование учению Христа невозможно, потому что полное исполнение требований этого учения уничтожает жизнь: если бы человек исполнил то, что проповедуется Христом, то он уничтожил бы свою жизнь; и если бы все люди исполнили это, то прекратился бы и род человеческий.
  
  
• Спустить требования идеала значит не только уменьшить возможность совершенства, но уничтожить самый идеал. Идеал, действующий на людей, есть не выдуманный кем-то идеал, но идеал, носимый в душе каждым человеком. Только этот идеал полного бесконечного совершенства действует на людей и подвигает их к деятельности. Умеренное совершенство теряет свою силу воздействия на души людей.
  
  
• Естественным ходом – от любви к себе, потом к семье, к роду, к народу, государству – общественное жизнепонимание привело людей к сознанию необходимости любви к человечеству, не имеющему пределов и сливающемуся со всем существующим, – к чему-то не вызывающему в человеке никакого чувства, привело к противоречию, которое не может быть разрешено общественным жизнепониманием. Для любви должен быть предмет, а человечество не есть предмет, а только фикция. Служение всему человечеству основано на выгодности этого братства. Любовь к государству, как Турция, Германия, Англия, Австрия, Россия – почти невозможная вещь и, несмотря на усиленное воспитание в этом направлении, только предполагается и не существует в действительности. На этой совокупности уже кончается возможность для человека переносить свое сознание и испытывать в этой фикции какое-либо непосредственное чувство. Позитивисты же и все проповедники научного братства, не принимая во внимание ослабление чувства по мере расширения предмета, теоретически рассуждают далее в том же направлении. "Если, – говорят они, – личности было выгодно перенести своё сознание в племя, семью, а потом в народ, государство, то ещё выгоднее будет перенести своё сознание в совокупность всего человечества и всем жить для человечества так же, как люди живут для семьи, для государства». Ошибка рассуждения в том, что жизнепонимание общественное, на котором основана любовь к семье и к отечеству, зиждется на любви к личности и что эта любовь, переносясь от личности к семье, роду, народности, государству, всё слабеет и слабеет (разжижаясь) и в государстве доходит до своего последнего предела, дальше которого она идти не может. Необходимость расширения области любви несомненна; но вместе с тем эта самая необходимость расширения её в действительности уничтожает возможность любви и – доказывает недостаточность любви личной, человеческой...
  
  
• Фарисеи, нам говорят, была секта. Евреи не говорят этого. Они говорят: фарисеи – истинные исполнители закона. И опять буква покрывает дух.
  
  
• Заповедь Моисея «люби ближнего и ненавидь врага» состоит в противоположении между земляком и чужеземцем.
  Спрашиваю себя, что такое враг, по понятиям иудеев, и нахожу подтверждение своего предположения. Слово "враг" употребляется в Евангелиях почти всегда в смысле врагов не личных, но общих, народных. Единственное число, в котором употреблено слово "враг" в этих стихах в выражении ненавидь врага, показывает мне, что здесь идёт речь о враге народа. Единственное число означает совокупность вражеского народа.
  Места, в которых предписывается и угнетать, и убивать, и истреблять другие народы, Христос соединяет в одно выражение: ненавидеть – делать зло врагу. И он говорит: вам сказано, что надо любить своих и ненавидеть врага народного; а я говорю вам: надо любить всех без различия той народности, к которой они принадлежат. Христос говорит о том, что все люди приучены считать своими ближними людей своего народа, а чужие народы считать врагами и что он не велит этого делать. Он говорит: по закону Моисея сделано различие между евреем и не евреем – врагом народным, а я говорю вам: не надо делать этого различия.
  
  
• Догадаться, что то, что в нашей жизни считается не только необходимым и естественным, но самым прекрасным и доблестным – любовь к отечеству, защита, возвеличение его, борьба с врагом и т.п. – суть не только преступления закона Христа, но явное отречение от него – догадаться, что это так – ужасно трудно.
  
  
• Люди, живя в хозяйском обработанном саду, вообразили себе, что они собственники этого сада. И из этого ложного представления вытекает ряд безумных и жестоких поступков этих людей, кончающийся их изгнанием, исключением из жизни; кажется, что чем злее они будут, тем лучше обеспечат себя.
  Кончается и с людьми, вообразившими себе, что жизнь личная есть настоящая жизнь. Смерть изгоняет их из жизни, заменяя их новыми; но не за наказание, а только потому, что люди эти не поняли жизни.
  
  
• По учению евреев, человек есть человек точно такой, какой он есть, то есть смертный. Жизнь есть в нём только как жизнь продолжающаяся из рода в род в народе. Один только народ, по учению евреев, имеет в себе возможность жизни. Когда Бог говорит: будете жить и не умрёте, то он говорит это народу.
  Вдунутая в человека Богом жизнь есть жизнь смертная для каждого отдельного человека, но жизнь эта продолжается из поколения в поколение, если люди исполняют завет с Богом, то есть условия, положенные для этого Богом.
  Главное различие между нашим понятием о жизни человеческой и понятием евреев состоит в том, что, по нашим понятиям, наша смертная жизнь, переходящая от поколения к поколению – не настоящая жизнь, а жизнь падшая, почему-то временно испорченная; а по понятию евреев, эта жизнь есть самая настоящая, есть высшее благо, данное человеку под условием исполнения воли Бога. С нашей точки зрения, переход этой падшей жизни от поколения к поколениям есть продолжение проклятия. С точки зрения евреев, это есть высшее благо, которого может достигнуть человек, и то только исполняя волю Бога.
  Продолжение жизни в поколениях одного народа было сомнительно потому, что мог исчезнуть сам народ, и потому ещё, что продолжение это зависело от плотского потомства.
  
  
• Обман состоит в ложном убеждении, что жизнь наша может быть обеспечена нашей борьбой с другими людьми.
  Не могу признавать никаких государств или народов, не могу участвовать ни в каких спорах между народами и государствами, ни разговорами, ни писаниями, ни тем более службой какому-нибудь государству. Я не могу участвовать во всех тех делах, которые основаны на различии государств – ни в таможнях или сборах пошлин, ни в приготовлении снарядов или оружия, ни в какой-либо деятельности для вооружения, ни в военной службе, ни тем более в самой войне с другими народами, и не могу содействовать людям, чтобы они делали это.